Неточные совпадения
Ну, дело все обладилось,
У господина сильного
Везде
рука; сын Власьевны
Вернулся, сдали Митрия,
Да, говорят, и Митрию
Нетяжело служить,
Сам
князь о нем заботится.
— Что же! — возражали они, — нам глупый-то
князь, пожалуй, еще лучше будет! Сейчас мы ему коврижку в
руки: жуй, а нас не замай!
Парамошу нельзя было узнать; он расчесал себе волосы, завел бархатную поддевку, душился, мыл
руки мылом добела и в этом виде ходил по школам и громил тех, которые надеются на
князя мира сего.
Долгое время находилась я в состоянии томления, долгое время безуспешно стремилась к свету, но
князь тьмы слишком искусен, чтобы разом упустить из
рук свою жертву!
И Левина охватило новое чувство любви к этому прежде чуждому ему человеку, старому
князю, когда он смотрел, как Кити долго и нежно целовала его мясистую
руку.
Княгиня сидела в кресле молча и улыбалась;
князь сел подле нее. Кити стояла у кресла отца, всё не выпуская его
руку. Все молчали.
— Что? Вот что! — кричал
князь, размахивая
руками и тотчас же запахивая свой беличий халат. — То, что в вас нет гордости, достоинства, что вы срамите, губите дочь этим сватовством, подлым, дурацким!
Княгиня подошла к мужу, поцеловала его и хотела итти; но он удержал ее, обнял и нежно, как молодой влюбленный, несколько раз, улыбаясь, поцеловал ее. Старики, очевидно, спутались на минутку и не знали хорошенько, они ли опять влюблены или только дочь их. Когда
князь с княгиней вышли, Левин подошел к своей невесте и взял ее за
руку. Он теперь овладел собой и мог говорить, и ему многое нужно было сказать ей. Но он сказал совсем не то, что нужно было.
― Ну, что? Как тебе нравится наш храм праздности? ― сказал
князь, взяв его под
руку. ― Пойдем, пройдемся.
После внимательного осмотра и постукиванья растерянной и ошеломленной от стыда больной знаменитый доктор, старательно вымыв свои
руки, стоял в гостиной и говорил с
князем.
Старый
князь встал и погладил
рукой волосы Кити.
Левин не сел в коляску, а пошел сзади. Ему было немного досадно на то, что не приехал старый
князь, которого он чем больше знал, тем больше любил, и на то, что явился этот Васенька Весловский, человек совершенно чужой и лишний. Он показался ему еще тем более чуждым и лишним, что, когда Левин подошел к крыльцу, у которого собралась вся оживленная толпа больших и детей, он увидал, что Васенька Весловский с особенно ласковым и галантным видом целует
руку Кити.
― А! что ж опоздал? ― улыбаясь сказал
князь, подавая ему
руку через плечо. ― Что Кити? ― прибавил он, поправляя салфетку, которую заткнул себе за пуговицу жилета.
— Здравствуйте,
князь! — сказал старичок, пожимая
руку подошедшему.
— Ваше сиятельство! — кричал <Чичиков> и обхватил обеими
руками сапог
князя.
Дело устроено было вот как: как только приходил проситель и засовывал
руку в карман, с тем чтобы вытащить оттуда известные рекомендательные письма за подписью
князя Хованского, как выражаются у нас на Руси: «Нет, нет, — говорил он с улыбкой, удерживая его
руки, — вы думаете, что я… нет, нет.
Несмотря на то, что княгиня поцеловала
руку бабушки, беспрестанно называла ее ma bonne tante, [моя добрая тетушка (фр.).] я заметил, что бабушка была ею недовольна: она как-то особенно поднимала брови, слушая ее рассказ о том, почему
князь Михайло никак не мог сам приехать поздравить бабушку, несмотря на сильнейшее желание; и, отвечая по-русски на французскую речь княгини, она сказала, особенно растягивая свои слова...
Репетилов, Загорецкий,
Князь и Княгиня с шестью дочерями, немного погодя Хлёстова спускается с парадной лестницы, Молчалин ведет ее под
руку. Лакеи в суетах.
Промчался обер-полицмейстер Власовский, держась за пояс кучера, а за ним, окруженный конвоем, торжественно проехал дядя царя, великий
князь Сергей. Хрисанф и Диомидов обнажили головы. Самгин тоже невольно поднял к фуражке
руку, но Маракуев, отвернувшись в сторону, упрекнул Хрисанфа...
Дня через три Андрей, на основании только деревенской свежести и с помощью мускулистых
рук, разбил ему нос и по английскому, и по русскому способу, без всякой науки, и приобрел авторитет у обоих
князей.
Чтоб
князь П* пожал мне
руку?
Теперь же я постарался смягчить впечатление и уложить бедного
князя спать: «Выспитесь, и идеи будут светлее, сами увидите!» Он горячо пожал мою
руку, но уже не целовался.
— Приведи, приведи ее сюда, — встрепенулся
князь. — Поведите меня к ней! я хочу Катю, я хочу видеть Катю и благословить ее! — восклицал он, воздымая
руки и порываясь с постели.
— Барон, барон… Chere enfant, je vous aime, [Дорогое дитя, я люблю вас (франц.).] — проплакнул
князь, простирая
руки к Анне Андреевне.
— Аркадий Макарович, мы оба, я и благодетель мой,
князь Николай Иванович, приютились у вас. Я считаю, что мы приехали к вам, к вам одному, и оба просим у вас убежища. Вспомните, что почти вся судьба этого святого, этого благороднейшего и обиженного человека в
руках ваших… Мы ждем решения от вашего правдивого сердца!
Князь сидел на диване за круглым столом, а Анна Андреевна в другом углу, у другого накрытого скатертью стола, на котором кипел вычищенный как никогда хозяйский самовар, приготовляла ему чай. Я вошел с тем же строгим видом в лице, и старичок, мигом заметив это, так и вздрогнул, и улыбка быстро сменилась в лице его решительно испугом; но я тотчас же не выдержал, засмеялся и протянул ему
руки; бедный так и бросился в мои объятия.
Анна Андреевна торопливо вошла ко мне, сложила передо мной
руки и сказала, что «уже не для нее, а для
князя, умоляет меня не уходить и, когда он проснется, пойти к нему.
И вот он умирает; Катерина Николавна тотчас вспомнила про письмо: если бы оно обнаружилось в бумагах покойного и попало в
руки старого
князя, то тот несомненно прогнал бы ее навсегда, лишил наследства и не дал бы ей ни копейки при жизни.
Я видел, с каким мучением и с каким потерянным взглядом обернулся было
князь на миг к Стебелькову; но Стебельков вынес взгляд как ни в чем не бывало и, нисколько не думая стушевываться, развязно сел на диван и начал
рукой ерошить свои волосы, вероятно в знак независимости.
Я только помню из этих трех минут какую-то действительно прекрасную женщину, которую
князь целовал и крестил
рукой и которая вдруг быстро стала глядеть — так-таки прямо только что вошла — на меня.
И вот, против всех ожиданий, Версилова, пожав
князю руку и обменявшись с ним какими-то веселыми светскими словечками, необыкновенно любопытно посмотрела на меня и, видя, что я на нее тоже смотрю, вдруг мне с улыбкою поклонилась. Правда, она только что вошла и поклонилась как вошедшая, но улыбка была до того добрая, что, видимо, была преднамеренная. И, помню, я испытал необыкновенно приятное ощущение.
— Но как могли вы, — вскричал я, весь вспыхнув, — как могли вы, подозревая даже хоть на каплю, что я знаю о связи Лизы с
князем, и видя, что я в то же время беру у
князя деньги, — как могли вы говорить со мной, сидеть со мной, протягивать мне
руку, — мне, которого вы же должны были считать за подлеца, потому что, бьюсь об заклад, вы наверно подозревали, что я знаю все и беру у
князя за сестру деньги зазнамо!
— И сходило с
рук? — полюбопытствовал
князь.
Напротив, меня вдруг кольнула другая мысль: в досаде и в некотором унынии спускаясь с лестницы от Татьяны Павловны, я вспомнил бедного
князя, простиравшего ко мне давеча
руки, — и я вдруг больно укорил себя за то, что я его бросил, может быть, даже из личной досады.
Я был совершенно побежден; я видел несомненное прямодушие, которого в высшей степени не ожидал. Да и ничего подобного я не ожидал. Я что-то пробормотал в ответ и прямо протянул ему мои обе
руки; он с радостью потряс их в своих
руках. Затем отвел
князя и минут с пять говорил с ним в его спальне.
Я прямо пришел в тюрьму
князя. Я уже три дня как имел от Татьяны Павловны письмецо к смотрителю, и тот принял меня прекрасно. Не знаю, хороший ли он человек, и это, я думаю, лишнее; но свидание мое с
князем он допустил и устроил в своей комнате, любезно уступив ее нам. Комната была как комната — обыкновенная комната на казенной квартире у чиновника известной
руки, — это тоже, я думаю, лишнее описывать. Таким образом, с
князем мы остались одни.
— Позвольте,
князь, — пролепетал я, отводя назад обе мои
руки, — я вам должен сказать искренно — и рад, что говорю при милом нашем
князе, — что я даже желал с вами встретиться, и еще недавно желал, всего только вчера, но совсем уже с другими целями.
«А змеиную шкуру держит под
рукой!» — упрекнул
князь Оболенский.
— Уйди от меня. Я каторжная, а ты
князь, и нечего тебе тут быть, — вскрикнула она, вся преображенная гневом, вырывая у него
руку. — Ты мной хочешь спастись, — продолжала она, торопясь высказать всё, что поднялось в ее душе. — Ты мной в этой жизни услаждался, мной же хочешь и на том свете спастись! Противен ты мне, и очки твои, и жирная, поганая вся рожа твоя. Уйди, уйди ты! — закричала она, энергическим движением вскочив на ноги.
— Ах,
князь! — обтирая
руки о фартук, вскрикнула женщина.
— Да, как же,
князь Нехлюдов? Очень приятно, мы уже встречались, — сказал председатель, пожимая
руку и с удовольствием вспоминая, как хорошо и весело он танцовал — лучше всех молодых — в тот вечер, как встретился с Нехлюдовым. — Чем могу служить?
Сановник поддержал свое достоинство как нельзя лучше: покачивая головой назад, будто кланяясь, он выговорил несколько одобрительных слов, из которых каждое начиналось буквою а,произнесенною протяжно и в нос; с негодованием, доходившим до голода, посмотрел на бороду
князя Козельского и подал разоренному штатскому генералу с заводом и дочерью указательный палец левой
руки.
Маша наконец решилась действовать и написала письмо
князю Верейскому; она старалась возбудить в его сердце чувство великодушия, откровенно признавалась, что не имела к нему ни малейшей привязанности, умоляла его отказаться от ее
руки и самому защитить ее от власти родителя.
Маша остолбенела, смертная бледность покрыла ее лицо. Она молчала.
Князь к ней подошел, взял ее
руку и с видом тронутым спросил: согласна ли она сделать его счастие. Маша молчала.
Князь, не теряя присутствия духа, вынул из бокового кармана дорожный пистолет и выстрелил в маскированного разбойника. Княгиня вскрикнула и с ужасом закрыла лицо обеими
руками. Дубровский был ранен в плечо, кровь показалась.
Князь, не теряя ни минуты, вынул другой пистолет, но ему не дали времени выстрелить, дверцы растворились, и несколько сильных
рук вытащили его из кареты и вырвали у него пистолет. Над ним засверкали ножи.
Маша стояла неподвижно, старый
князь поцеловал ее
руку, вдруг слезы побежали по ее бледному лицу.
Князь слегка нахмурился.
У него в бумагах, сверх стихов, нашли шутя несколько раз писанные под
руку великого
князя Михаила Павловича резолюции с намеренными орфографическими ошибками, например: «утверждаю», «переговорить», «доложить мне» и проч., и эти ошибки способствовали к обвинению его.
Студенты и профессора жали мне
руки и благодарили, Уваров водил представлять
князю Голицыну — он сказал что-то одними гласными, так, что я не понял.
В старину Заболотье находилось в полном составе в одних
руках у
князя Г., но по смерти его оно распалось между троими сыновьями. Старшие два взяли по равной части, а младшему уделили половинную часть и вдобавок дали другое имение в дальней губернии.
Заходили опять по
рукам карточки «племянника
князя Аргутинского-Долгорукова» с указанием «Петергофа», и дело пошло великолепно. Это был первый шашлычник в Москве, а за ним наехало сотни кавказцев, шашлыки стали модными.